Становится теплее; пережили зиму
Письма из сердцевины января
Круто уметь готовить: взялся за фаршированные перцы, с первого раза получились кайфовые. Местные на вкус мягче, так что сам уплетал, хотя от этого блюда оскомина с детства осталась: мне — пять, я где-то в Узбекистане, и уж точно помидор с грядки или алыча вкуснее дурацких и горьких перцев с мясом внутри. А я ещё пюрешку сделал, а перцы в подливе алой плавают, ммммм. На новый год бадью компота сварил: яблоки, инжир, курага, изюм, чернослив, много сахара, открытый огонь, уютная кухня, плавает по поверхности грибного супа жирок, хрусткий хлеб в руке, но праздника нет, он там шелестит, за шторами в зале, где кричат «С новым годом», где музыка и угощение, словно внутри стеклянного шара из стихотворения Пастернака.
Здесь время тянется иначе. Москва, Минск, Дели кажутся кометами, улетевшими в космос века назад. Не хочется читать, оставлять комментарии друзьям, пересмотрел в сотый раз «Один дома», усталость наносит удары, как кобра. Иногда боль ноющими комком остаётся со мной на ночь. Сломанный сон. Сломанные сны. Вай-фай не пашет, так что даже мультик «Алиса в стране чудес» на Ютубе толком не посмотришь; виснет, зараза. Народу в Бодх-гае стало больше, и всего не хватает: особенно горячей воды в душе, так что моешься тёпленькой, пар поднимается от пола и кожи, потряхивает; в одеяло и в плед (сестра говорит: палантин). И зубы — в печенье.
Каждую ночь — собачьи концерты, каждый день — у плит. Срываюсь иногда, ору. Стучу половником по плите, матом крою чужой тупняк и неудобства кухни. Превращаюсь в индийского повара.. самое сложное — не процесс, хотя запары нередки. Самое сложное — работа с людьми и для людей. Особенно если они — друзья и любимые. Тут столько уже произошло: войны и проклятия, слёзы и истерики, нежность и свет. Это не описать, ставлю пунктиром, как точки созвездий, потому что не побывав здесь, вообще никак не понять и не прочувствовать, что такое жизнь в Бодх-гае. Мои фото не передают и тысячной доли сияния, которое исходит от окружающей жизни. Мои слова — бледные тени, неспособные передать музыку шагов и тишины..
