Чуров и Чурбанов, Ксения Букша

Есть анекдот такой: «Умер мужчина, попал в рай. Подходит к вратам, там апостол Пётр. Тот приглашает его войти, но дядя мнётся.

— Я вот хотел узнать.. можно спросить?

— Разумеется, — отвечает апостол.

— В чём была цель моей жизни?

— Ээээм, а ты ТОЧНО хочешь узнать?

— Ну да.

Пётр вздыхает:

— Помнишь, в октябре 2002 года ты поехал в командировку в Ригу?

— Да, припоминаю.

— В среду днём ты пошёл в вагон-ресторан.

— Угу.

— Напротив тебя села девушка, блондинка в синем платье.

— Да, конечно, помню.

— Она попросила тебя передать соль.

— …..

— Ну, вот».

Злой анекдот, потому что у многих портится настроение из-за мысли, что, кажется, вот так и проходит жизнь. Зря всё, пустое. Ксения Букша отменяет это уныние и самокопание, своей короткой повестью утверждая: каждая краска в узоре необходима. Однажды, с высоты иного мира мы увидим его и восхитимся.

В Питере живут два одноклассника, Чуров и Чурбанов. Чуров — мелкий, неказистый, надёжный. Чурбанов — дылда, громкий, лидер. Что-то там между ними проскакивает, словно искра, смесь неприятия и зависти, а однажды выясняется, что их сердца стучат синхронно.

Книга пропитана мистическим восторгом, и я понимаю, о чём пишет Ксения. Мой родной Новокузнецк и Петербург — города-побратимы, оба построены на болотах, их тьма уходит глубоко в землю. Там снятся тревожные сны, чуть размазанные, с глубокими тенями цвета чёрной туши, призраки снуют среди людей, а иногда, проходя сквозь город такой, можно попасть в пятно тишины.

Занятно, как «Чуров и Чурбанов» напомнили детство, две фамилии на «Ч», моя и одноклассника, мы сидели за одной партой, Серёга писал левой рукой, я — правой. Он в классном журнале стоял в списке аккурат надо мной. Белобрысый и нескладный, куда-то делся, как многие из нас. Сейчас стоим рядом на совместном школьном фото, глупые и задержавшие дыхание, монументы самим себе.

Третья линия, протянувшаяся через страницы: «Колыбельная» Владимира Данихнова. Только у него — Ростов и шевелящаяся хтонь, самая мякоть её, а у Букши — сияние, пусть даже сквозь слепоту. Через пятно в глазу. Но поток — один, словно один голос шептал двум авторам, просто преломился через сердце.

Христианская книга, так ощутил. Ближе к финалу пронзила мысль, что Христос давно сошёл на Землю повторно, рассеялся на миллиарды частиц, и каждый, КАЖДЫЙ способен найти такую частицу и раздуть согревающее пламя в своих руках. В сердце. В глазах. Что святость не только там, в кельях и на вершинах гор, в пещерах и землянках. Она тут — руку протяни!