Сад, Марина Степнова
Начну с брюзжания. Больше никаких аудиокниг! Актёр, почти тринадцать часов читавший роман, выбесил до белых мушек в глазах. Диктат чужой интонации, кривляние, дешёвый театр и надрыв в духе фрекен Бок («Скажи мне, милый ребёнок») — пытка, но всё же доплыл до другого берега, изо всех сил стараясь отстраняться. Всё-таки, собственное восприятие нужнее, и книга Марины Степновой понравилась меньше, чем могла бы: отразилось на тексте отторжение.
«Сад» — оммаж XIX веку, его писателям-мужчинам (и Антону Павловичу, конечно), их быту и мечтам; проглядывали сквозь текст, как одуванчики на лугу, отсылки и фразы, повороты судьбы и коленца. Роман Степновой — летопись нескольких персонажей, и приближение к их глазам (отражению души) — максимальное, до болезненного принятия, хотя лидируют двое: Туся и Мейзель, чудаковатая пара с разбегом в возрасте на три десятка лет. Туся — дочь княгини Барятинской, рождённая запоздало и странно, несколько лет немая и пугающая, выросшая в стихию. И Мейзель, доктор из давно обрусевшей семьи, заброшенный потоками истории в Воронежскую область.
Подвижность слов в книге переплывает в величавость и глубину текста, который становится монолитным, хоть и дышит. Метафоры сквозят и рассыпаются, шалят и прячутся. Ныряет повествование из сна в явь и — обратно. Жизнь, как и смерть — мановения, таким жестом переворачивают страницу: узнать, что дальше? А дальше — всё то же, милый.. качается ветка черёмухи в июльском зное, остывает расстегай на кухне, вьётся над розеткой с вареньем оса, рука касается пальцев, которые — раз! и ускользают, вместе с бегом и хохотком устремляются к реке, обнимающей гору.
Марина Степнова играет с вымышленными персонажами, сплетая с настоящими (не хочу показывать, пусть будет сюрпризом), и ближе к финалу пронзает необычное знание. Когда-то давно познакомился с мужчиной, у которого умерли мать и отец. И они часто снились, он приходил в их небесную страну, ярко желтело пшеничное поле, за ним стояла ладная изба, над всем дышало нежное, чистое небо, и были его родители пожившими, но не измятыми жизнью, а гладенькими, как куколки.
Таких историй слышал несколько: родовой рай для тех, чьи связи не взорвало в клочья, кто знал любовь под одной крышей, кто не бежал за ней — туда, от родных прочь. Из дома, в котором ломали хлеб, молились, трудились и верили в унисон. Степнова в романе «Сад» показывает несколько таких мгновений, где героям хочется застыть навсегда. Уйти в пахнущий сиренью вечер. Остаться в жарко натопленной комнате с книгой на пледе. Держать на руках ребёнка и не отпускать его. Наверное, такого рая достоин каждый. Возможно, кто-то выбирает его навсегда, застыв в боязни потерять.
