Анна Каренина, Лев Толстой
Первое, что хочется сказать: не оставляло изумление от того, что прошло почти сто пятьдесят лет с момента выхода романа, а мы до сих пор не умеем разговаривать друг с другом. За полтора века в стране рухнули и наплодились новые институции и режимы, но мы по-юношески продолжаем лепетать, додумывать, предполагать, утаивать, умалчивать и вот это вот всё. Любой из нас может сказать про себя, что она или он — Каренина или Вронский, потому что знакомо до боли ощущение беспомощности, когда после остывших страстей закрадываются подозрения, и человек, которого, «как казалось», читал(а) как книгу, оказывается.. ну, каждый своё допишет.
Второе: Анна Каренина — это я. Мнительность моя настолько жестока, что в глубине души (тут на помощь бежит богатейшая, из списка Forbes, фантазия) умудряюсь со всеми поссориться, помириться по новой, обрыдаться по пятьсот раз над каким-нибудь пустяковым жестом, а моё умение разыгрывать по ролям перипетии семейной жизни (воображаемой, разумеется) лучше бы работало в стол, а не впустую. Слава богам, хотя бы не истерик, а то вообще хана.
Лейтмотивом «Анны Карениной» критики называют железную дорогу: именно она связывает слои романа, создаёт арки героев и их взаимоотношений, закольцовывает историю. По мне, он распадается: показывая «Мужчину» и «Женщину» через главных героев (Левина и Каренину), Толстой что-то теряет по ходу повествования, потому что с Анной поступает странно. Он на протяжении романа описывает ее как здравомыслящую, интересную, чувственную и чуткую даму. Она знает свет и то, чего достойна. Она мила, умеет поддержать разговор, не спесива, как большая часть знатных особ и.. живая, что отличает ее почти от всего окружения.
Она ведёт себя так почти до самоубийства, когда на неё падает глыбой умопомрачение, и этот момент Толстой не написал достоверно. Ему некогда было возиться с Анной, он явно списывал её (как всегда) с близкого или родного человека, но путь Карениной под поезд просто придумал. Прям сидел и придумывал, опираясь, разумеется, на какую-нибудь литературу (не думаю, что он опрашивал неудачливых самоубийц, хотя мог бы). Суицид Карениной — типично подростковый, он напоказ: «вот тебе, сцуко, вы пожалеете, вы ещё поплачете». Это не значит, что только подростки так поступают, просто Анна — цельная личность, зрелая.
Получается, она сошла с ума, либо произошло какое-то расстройство психики, потому что именно её самоубийство могло развиваться из мрачного отчаяния (там есть мотив, но основа поступка: ревность, злоба, ненависть и жалость к себе), когда «нет выхода». Но это иное поведение. Словом, у меня не клеится. Это как лисе пришили крокодилий хвост, и в итоге не верю её суициду, а вижу, что Толстой так захотел, не подведя героиню логически к концу, а просто черкнув «И она умерла». Хотя эпизод написан великолепно. Страшно написан, с погружением.
Что ещё смутило: Толстой не раз называет Анну «полной», и у меня прям коллапс в мозге: полная как Мэрилин Монро? Или Каренина — кустодиевская красавица? Учитывая, что в кино её играют субтильные дамы, занятно, конечно. Дополнительно: зубы Вронского. На десятом упоминании донимала оскомина (плюс это личное): с зубами он достал, в финале они ещё и болят.
Читал второй раз, первый случился более двадцати лет назад, тогда крыл Толстого и всех его персонажей, бесила каждая страница романа, особенно глава про покос. Сейчас — другое дело; пожалуй, «Анна Каренина» — самый сильный и зрелый роман Толстого. Хотя, как и в первый раз, восьмую часть читать не смог, все эти размышления, тонны смыслов и метаний из дневника Льва Николаевича утомляют. Отдохну пока от классиков..
