Клуб Дюма, или Тень Ришелье (El club Dumas or La sombra de Richelieu), Артуро Перес-Реверте
Писатель — кукловод. Он вживляет нити в тела своих героев, сжимает и разжимает вселенную, как ему вздумается, путает явь и вымысел, сводит с ума, заставляет влюбляться, убивает и воскрешает. Великий демиург, создатель миров, некоторые из которых, возможно, старше нашего и вертеться будут дольше, меж непонятных звёзд. Или в темноте.
Писатель одержим. Если он не кропает пустоголовые поделки, а создаёт узор, ответвления которого проникнут в мир реальный, он должен быть одержимым. Он обязан завидовать, прислушиваться, присматриваться, его чувства обострены, его способно оглушить падение иголки на стеклянный стол.
Его одержимость — постоянные разговоры внутри, алхимия пейзажа за окном волочащего колеса поезда, клокотание струй воды за окном. Одиночество, которое необходимо, чтобы встретиться с каждым персонажем лицом к лицу и выяснить, куда приведет нить. И кто вручает её писателю? Или герою?
Ценитель книг и дьяволопоклонник Варо Борха нанимает охотника за редкими изданиями, Лукаса Корсо и даёт задание: сравнить экземпляр книги «Девять врат» с другими, уцелевшими. Борха думает, что ему продали подделку.
Вместе с томом в руки Корсо попадает папка с бумагами, рукопись главы «Анжуйское вино» из романа Дюма «Три мушкетёра». Несколько книжных историй переплетутся с реальностью. И будет кровь.
Фильм Романа Полянски «Девятые врата» — бледная немочь по сравнению с книгой. Иначе никак, но я уже не первый раз замечаю за стариком такую оплошность: он выбрасывает из своих экранизаций самое вкусное, что есть в книге.
Роман захватывающий, резкий, яростный. Сплетаясь хвостами, две истории, словно змеи, стараются пожрать друг друга, лишь бы не уступить первенства. Секс, загадки, обманы и открытия. Великолепная эрудиция писателя, масса отсылок, после «Клуба Дюма» хочется бежать в магазин и зарыться на месяц в тех томах, которые были отмечены походя. Но главное: сам сюжет и индульгенция дьяволу.
Вельзевул не раз пытался реабилитироваться в течение 20 века: у Андреева в «Дневнике Сатаны», у Булгакова, но то, каким он предстает у Реверте, сногсшибательно, как ни крути: ангел, который поднял свой меч против Создателя, сравним с персонажем книги, который восстал против автора. И получает свои муки.
Игра по правилам, зашифрованные гравюры, простые, но хлесткие фразы: этот «фильм» куда интересней и печальней. Нет брода в реке поиска знаний. Нет места в сердце, которое одержимо книгами, друзьями одиночек. И страшен приговор вечного странника:
— Мудрость никогда не побеждает. Но кому интересно соблазнять глупца?
